Пермский оракул
Так началось смешение культур -- местной языческой и привозной русской
православной, результатом чего стал удивительный фольклорный синтез,
постоянно привлекающий внимание ученых.
В 1990 году постановлением Министерства культуры России Кудымкар был
объявлен памятником истории.
Летом 1992 года я отправился в Кудымкар в составе небольшой
этнографической экспедиции от Пермского государственного университета. Я
только что окончил первый курс по специальности "русский язык и литература"
и стремился к новым, неакадемическим знаниям. И меня не надо было сильно
упрашивать поехать туда, где живут настоящие колдуны и ясновидицы.
Нас было трое: два молодых пермских ученых-уфолога и я, студент первого
курса университета.
Официально я отправился "записывать фольклор", но в душе я ожидал от
этого путешествия гораздо большего. В душе я мечтал получить в Кудымкаре
необыкновенный духовный опыт. И похоже я его получил, хотя в тот раз я уехал
домой в Пермь серьезно разочарованным -- как мне показалось, я не получил
серьезного знания, а только несколько туманных намеков. (Сейчас я кстати
считаю, что мой "бенефактор" нарочно создал это впечатление: тогда я был
слишком молод, неуравновешен и самолюбив, чтобы реально использовать
приобретенные знания. Они оказались как бы законсервированы в моей психике и
проявили себя значительно позднее, когда я вышел из студенческого возраста).
Когда мы приехали в Кудымкар, мы увидели перед собой глубоко
провинциальный уральский городок, со всеми плюсами и минусами, с непролазной
грязью на главной улице и сонными обывателями. На меня это произвело
угнетающее впечатление. Некая вязкая и глухая территория духа, где ощущаешь
себя не то незваным гостем, не то откровенно чужаком. Это был очевидно не
русский город, здесь все было по-иному, по-своему. Хотя все вывески и вообще
все, что написано, было написано на русском языке.
В поисках "фольклорных источников" далеко ходить не пришлось. Старые
избы и старые обычаи соседствовали в центре города с рестораном и
государственными учреждениями. Мы поселились в помещении краеведческого
музея и в течение нескольких дней сделали ряд вылазок по заранее
подготовленным адресам. Нас интересовали кудымкарские знахарки, колдуны и
кликуши, а также "знающие" ("tцdys").
Как и положено университетскому студенту, я старательно записывал
сумбурные, сбивчивые речи местных полусумасшедших старух, которых нам
выдавали за каких-то невероятных личностей. Большей частью это были
банальные рассуждения о наведении порчи, о домовом-керкаса, живущем на
чердаке, о шеве, которая незаметно поселяется в человеке и влияет на него
изнутри.
Я видел женщину лет шестидесяти, вместе с которой в избе постоянно
проживало два десятка увечных кошек и собак, а на чердаке обитал
дух-домовой.
