Священная наука чисел
10=3+7 и 3х7=21=2+1=3 - вот две формулы теософского сложения, которые позволяют понять как тройка управляет семеркой, находясь внутри десятки. Десятка, в основе которой лежит принцип возвращения к единице, присутствует и в сумме цифр того последнего года нашего столетия, что давно предсказан многими прорицателями как год, завершающий эсхатологические потрясения нашей планеты. Речь идет о 1999 годе, о котором существует так много предсказаний и пророчеств, в том числе прогнозы знаменитого Нострадамуса. Если цифры этого года в сумме составляют 10 и 1, то следующий, 2000 год (сумма цифр 2), продолжающий натуральный ряд чисел истории, есть, по сути, начало новой жизни и нового этапа эволюции (новое небо и новая земля). Начало мирового кризиса (если принять эту логику) - 1998 год (в сумме 9).
Числовая символика различным образом проявляется в мировых культурах. По-разному к понятию числа подходят Восток и Запад, где отношение к данному понятию непрерывно менялось. Блестящий анализ эволюции понятия числа, отражающей историческую трансформацию мироощущения западного человека, сделал Освальд Шпенглер в своем знаменитом "Закате Европы". Он показал, что за изменениями, происходящими внутри математики, стоят глубинные духовно-психологические перемены в мироощущении исторического человека. Он писал: "Подобно тому, как античная душа в лице Пифагора около 54 г. выработала свою концепцию аполлоновского числа как измеримой величины, западноевропейская душа в лице Декарта и его современников (Паскаля, Ферма, Дезарга) в точно соответствующую эпоху открыла идею числа, родившуюся из страстного фаустовского стремления к бесконечному. Число как чистая величина, привязанная к телесному наличию отдельных вещей, имеет параллелью число как чистое отношение. Если определять античный мир, космос, исходя из его внутреннего требования видимой границы, как исчисляемую сумму материальных предметов, то, со своей стороны, наше мирочувствование находит свое выражение в образе бесконечного пространства, в котором все видимое воспринимается как нечто обусловленное по отношению к чему-то безусловному, или даже, пожалуй, как действительность низшего порядка. Его символом является решающее, ни в какой другой культуре не встречающееся понятие функции.
