Астрология

Ведь это был не летаргический сон, не воскрешение после клинической смерти (длящейся 10 – максимум 28 минут). Разум отказывался верить в произошедшее.
Трое суток в ледяном склепе под лёгкой простынкой! В таких условиях даже богатырь попросту бы замёрз. А там пролежало мёртвое, разрезанное тело, в котором уже не существовало поджелудочной железы, а желудок и другие органы были изуродованы непобеждённой раковой опухолью. Замелькали грифы «секретно», затрещали служебные телефоны, оповещая Москву о странном происшествии. Оттуда последовал только один приказ: МОЛЧАТЬ! Этим, наверное, и объясняется странная реакция местных эскулапов и их решение о дальнейшем лечении «больной».
А сама виновница нежелательной для местных властей шумихи в это время медленно возвращалась к жизни. Больше трёх суток в её мозг не поступала кровь и тем не менее он ожил! Как вспоминала потом сама Клавдия Никитична, трудно, болезненно «отходила» голова. До конца своих дней не снимала она тёплой шали с головы — так чувствительна стала она к малейшим перепадам температуры воздуха. А хирургов больше всего потрясло абсолютное обновление желудочно-кишечного тракта: он стал у вчерашней раковой больной совершенно чистым и здоровым, как у новорождённого младенца. Разводя руками, врачи констатировали факт: да, случилось ЧУДО, необъяснимое современной наукой.
Как считала Клавдия Устюжанина, ей, бывшей «покойнице», здорово навредили студенты — ведь им разрешили «попрактиковаться» на мёртвом теле. Они разрезали ей горло и повредили голосовые связки. Вот как вспоминает о том времени после воскрешения сама Клавдия Никитична:
«Через несколько дней, не зашив как следует горло и оставив свищ в боку живота, меня выписали домой. Громко говорить я не могла, поэтому произносила слова шёпотом. Когда я ещё находилась в больнице, мой мозг оттаивал очень медленно… Это проявлялось таким образом: например, я понимала, что это моя вещь, но как она называется, сразу вспомнить не могла. Или когда ко мне приходил сын, то я понимала, что это мой ребёнок, но как его звать, не могла сразу вспомнить. С каждым днём мне становилось всё лучше и лучше, хотя незашитое горло и свищ в боку живота не давали мне правильно есть. Когда я что-нибудь ела, то часть пищи проваливалась через горло и свищ.
В марте 1964 года я легла на повторную операцию для того, чтобы узнать о состоянии своего здоровья и чтобы зашили мне раны. Повторную операцию проводила известный врач Алябьева Валентина Васильевна. Во время операции я видела (проводилась она под местным наркозом), как врачи копаются в моих внутренностях, а, желая знать моё состояние, задавали мне различные вопросы, и я отвечала на них. После операции Валентина Васильевна в сильном волнении сказала мне, что в организме нет даже и подозрения на то, что у меня был рак желудка: всё внутри было, как у „новорождённого ребёнка“».
Уже нет в живых Клавдии Никитичны Устюжаниной; пришло время её естественной смерти, ведь она родилась в далёком 1919 году. Сегодня самыми точными сведениями располагает её сын, тот самый «маленький Андрюша», который стал священником с высшим духовным образованием. Вместе со своей матерью он прошёл ступени познания Бога, ни на минуту не забывая о том мире, в котором побывала его многострадальная родительница. Вот как это было.
«Прямо на операционном столе у меня наступила смерть. Сам процесс отделения моей души от тела я не чувствовала, только вдруг увидела я своё тело со стороны — так, как мы видим, например, какую-нибудь вещь: пальто, стол и т.п. Вижу и слышу, как вокруг моего тела суетятся люди, стараясь привести меня в чувство. Я всё слышу и понимаю, что они говорят. Чувствую и переживаю, но дать им почувствовать, что я здесь, что я их вижу и слышу, не могу.
Вдруг я оказалась в совершенно незнакомой мне местности, где не было ни жилых домов, ни людей, ни лесов, ни растений. И тут я увидела зелёную аллею — не очень широкую и не очень узкую. Хоть я и находилась на этой аллее в горизонтальном положении (то есть лёжа, а не так, как клинические смертники!), но лежала не на самой траве, а на тёмном квадратном предмете примерно 1,5 x 1,5 м. Однако из какого он материала, я не могла определить, т.к. не в состоянии была осязать его руками. Я не видела, чтобы там светило солнце, однако нельзя сказать, что было пасмурно. У меня появилось желание спросить у кого-либо, где я нахожусь. На западной стороне я увидела ворота, напоминающие своей формой Царские врата в храме Божием. Сияние же от них было настолько сильное, что если бы его можно было сравнить с сиянием золота или какого другого драгоценного металла, то оно было бы в сравнении с вратами углём.
Вдруг я увидела, что с востока по направлению ко мне идёт высокого роста Женщина. Строгая, одетая в длинное одеяние (как я узнала позднее — монашеское), с покрытой головой. Видны были строгое лицо, концы пальцев рук и при ходьбе — часть ступни. Когда она становилась ногою на траву, то та сгибалась, а когда убирала ногу, то трава разгибалась, принимая своё прежнее положение (а не так, как бывает на земле). Возле Неё шёл ребёнок, который доставал Ей только до плеча. Я старалась увидеть его лицо, но мне так и не удалось достичь своей цели, потому что он всё время находился от меня или в профиль, или спиной. Как я узнала позже (по возвращении на землю!), это был мой Ангел-хранитель. Я обрадовалась, думая, что когда они подойдут поближе, то я смогу узнать у них, где нахожусь.
Всё время ребёнок что-то просил у Женщины — гладил Её руку, но Она очень холодно обращалась с ним, не внимая его просьбам. Тогда я подумала: „Какая Она безжалостная! Если бы мой Андрюша просил у меня что-нибудь, как просит у Неё этот ребёнок, то я бы даже на последние деньги купила ему то, что он просит“. Когда они подошли ко мне близко, то Женщина, подняв глаза вверх, спросила: „Господи, куда её?“ Я услышала голос, который ответил Ей: „Её надо отпустить обратно, она не в срок умерла“. Это был как бы плачущий мужской голос — баритон бархатного оттенка. Когда я услышала это, то поняла, что нахожусь на небесах. Но вместе с тем у меня появилась надежда на то, что я смогу вновь спуститься на землю. Женщина спросила: „Господи, на чём её спустить, у неё волосы стриженные“. Я вновь услышала ответ: „Дай ей косу в правую руку под цвет её волос“. После этих слов Женщина вошла в ранее виденные мною ворота, но Её ребёнок остался возле меня».
Тогда, в 1960-е годы, весть о барнаульском чуде — воскресении из мёртвых Клавдии Устюжаниной разнеслась по стране. К её дому потянулись верующие. Указом партийного «головы» все дороги к дому Устюжаниной перекрывались нарядами милиции. Вскоре пожаловали в дом незваные гости: одни были в форме, другие — в штатском, — одним словом, прокурорско-милицейская бригада — и стали угрожать. «Ты что тут пропаганду религиозную разводишь, сектантка!» Клавдия Никитична безбоязненно заявила, что она не сектантка, а православная христианка. Это буквально взбесило главного из пришедших, который тотчас же перешёл на язык, предназначенный для «зэков»: «Да ты знаешь, куда я тебя упеку? Найду такое местечко, куда Макар телят не гонял!» Уверенная в своей правоте, Клавдия Никитична спокойно отвечала: «Не пугай. Я уже видела такие места, которые вам и присниться не могут. Вот там-то вы все и будете, если не покаетесь».
А тут и сосед усердствовал в «благородном негодовании»: не дают-де мракобесы ни отдыха, ни покоя, стучатся изо всех сил в дом, часто пугая квартиры.